СМЕНА
История бариста
Я в детстве жила у бабушки, пока мама и папа торговали шубами. Я любила ходить по двору и говорить всем, что меня удочерили. Что родители мне не родные. Мне очень нравилось ощущать, что у меня особенная жизнь. Не такая как у всех, что у меня будет опыт отличный от опыта других людей.
Моя мама… Как вам сказать… Она флорист, и у нее два незаконченных образования. Потому что у меня была очень жестокая бабушка… Ну, есть… Она живая. Но маме было очень тяжело с ней жить, потому что бабушка бегала с ножами за ее молодыми людьми. Если бабушка видела, что мама на лавочке целуется с мальчиком, она бежала домой за ножом, подходила к мальчику и говорила: «Ты больше никогда не подойдешь к моей дочери!» Она была, то есть – есть… Такая очень строгая женщина и она хотела, чтобы мама стала врачом. Но на первом курсе маму заставили расчленять лягушку, и после этого она сбежала оттуда. Потом она поняла, что нужно зарабатывать деньги, пошла на экономический факультет, стала работать там, на кафедре, потом вышла замуж в первый раз, уехала в Краснодар. Потом позвонила бабушке: «Мамуля, забери меня отсюда, у меня ужасный муж». Бабушка поехала за мамой. С ножом. И забрала маму.
Папа… Он работает в строительстве, но это ему жутко не нравится, он страдает. Ну не показывает этого, конечно, но по нему видно бывает временами, что ему это не нравится, он не хочет этим заниматься. Когда мои родители поженились, папа был летчиком. С трех лет мечтал им быть. До сих пор себе сам покупает эти вот сборочные модели, потом собирает, печется за них. У нас просто вся дача ими заставлена. Я когда маленькая была… Ну, не маленькая, мне было лет 16, я говорила: «Папа, когда я вырасту и стану большой я куплю тебе вертолет». Мне кажется, если когда-нибудь у меня хороший муж будет или я сама смогу чего-нибудь добиться – куплю ему вертолет, и он будет счастлив. Маленький дедулька в вертолете.
А дедушка у меня художник. Ну, он им не работал, а он художник сам по себе. Охрененно рисует! А так он железнодорожник. Всегда водил поезда. Я дедушку всегда любила больше чем бабушку. Потому что он не умеет ругаться. Он очень спокойный, стихи пишет, смешно шутит… Никогда над своими шутками сам не смеется. От этого еще смешнее. Очень смешной и очень добрый… Как он решился на жизнь с такой бабушкой, я не знаю… До сих пор понять не могу. Ну вот. Он железнодорожник. Когда я была маленькая, он мне всегда рассказывал, как они сбивали людей поездом. Он собирал останки. Такой: «Ну вот мы сегодня там сбили, я собирал останки». Ну, у них обязанность такая: если сбили человека, останавливаться и собирать останки. А потом на экспертизу, как я понимаю. Очень много суицидников и много детей, которые не успевают перебегать. Он же товарные поезда водит, там больше путей. И если человек не успевает перебежать и попадает между двумя поездами, его разрывает сразу. Вот. И они останавливались всегда и собирали, и на экспертизу. Он очень много раз сбивал. Практически постоянно. А вообще, у него руки от бога. Он все всегда идеально делает. У него всегда порядок. Сейчас на даче с курами живет. У нас там петух Петя и куры. И вот дедушка там с ними спокойно живет. Сам дом построил. У нас милый дом.
Я на папу очень похожа. Ну, мы прямо с ним одинаковые, поэтому нам сложно всегда было общаться, потому что я на него больше характером, чем на маму. Ну… В маму я добрая и такая прям вечно реву над всем, короче, понятно? Вот! А в папу я… просто мне надо что-то делать постоянно: смотреть, читать, ходить, бегать, прыгать и работать… Мне просто хочется самой от себя зависеть. У меня нет даже в голове, что мне нужен там мужик, чтобы он зарабатывал деньги. Ну, это я конечно… Ну, это идеальная жизнь, конечно, но я не хочу на это надеяться. Сидеть, такая, ждать. Вот. Ну, не знаю. Да, мне тяжело, я не скажу, что мне легко, я в очень многом отказываю себе пока, и работа мне моя не особо нравится, потому что я знаю, что я не тупая и не глупая, что я могу заниматься какой-то серьезной работой. Я знаю там, хотя бы немножко языки, у меня высшее образование. В меня очень много денег родители вложили.
Стук в окошко. Девушка идет отдавать кофе и говорит:- Хорошего дня! В общем, я родилась с пороком сердца. У меня была не серьезная стадия, но она могла развиться, и я могла бы умереть, если бы мне до 6 лет не сделали операцию.
Ваще капец, я не понимаю, как мои родители до сих пор живы морально. Мало того я родилась, у них не было денег ваще, а потом еще и оказалось, что у меня порок сердца, и меня надо было везти в больницу, которая находилась в Новосибирске, потому что только в Новосибирске на тот момент лечили порок сердца. Операция стоила миллион рублей на сегодняшние деньги. Родители начали просить в долг у всех… Это знаете как сейчас в контакте пишут объявления, так вот, мне кажется, мои занимались таким же, только не через социальные сети, а висели на телефоне. В долги залезли просто нереальные. Потом, значит, я поехала в эту больницу с бабушкой и мамой. Папа еще летал тогда. Я жила в больнице с мамой в одной комнате. Бабушка жила в отеле рядом. Вот. Там было много детей с пороком сердца. Все были моего возраста. У всех была разная стадия, но суть одна. У всех были разные финансовые возможности. И там было много врачей. И моей бабушке приходилось… ну, она взяла все золото, которое было дома. Ваще все, что было нажито непосильным трудом. Кольца там, обручальные кольца, колье дорогущее…в общем, чего только не было, не знаю…в общем, она взяла все золото и ходила…ну…к врачам и клала им в карманы в халаты, и говорила: «Пожалуйста, спасите мою внучку». Просто пихала им… в итоге, она все золото отдала врачам. Вот. А там параллельно еще был мальчик. Станислав вроде, не помню. Ну не важно. Его мама ходила и все время ругалась с врачами: «Вот, вы дебилы, че вы делаете?» Ну, скандальная была баба. Моя бабушка подходила к ней и говорила: «Ты че делаешь? Ты понимаешь, что убиваешь своего ребенка? От этих людей зависит жизнь твоего ребенка. Иди, сходи там торт им купи, если денег нет». «Да вот они сволочи, они убивают моего ребенка»… Вот. Короче мне сделали операцию. Я была слабая… У меня сейчас шрам такой огромный от сюда до сюда… Короче ваще. Все офигели. А мальчик тот умер. Его мать потом к бабушке подошла моей и сказала: «Зря я вас не послушала. Я убила своего ребенка».
Стук в окошко. Девушка идет отдавать кофе и говорит:- Хорошего дня! Не, ну я, конечно, все для себя в первую очередь делаю. Мне хочется ощущать, что я – что-то важное. Не что-то проходящее. Хочется сделать что-то такое, за что моя семья будет меня уважать, но у меня ваще не получается. Ваще. У меня не получается бросить курить. Я стараюсь, слава богу, но не получается. Не получается правильно питаться.
А однажды я влюбилась в наркомана… В бомжа наркомана. Я участвовала в КВНе, ну я ваще была активной девахой первые три года в университете. Участвовала во всяких вёснах и там влюбилась в мальчика. Такой был смазливый, мелкий такой. Просто романтик. Ну знаете… студентка… у меня были какие-то заоблачные мечты, что мне нужна романтика…На самом деле это все херь. Романтики просто отвратительные! В итоге оказалось, что он очень много курит траву. Я ненавижу всю эту тему! Я не могу находиться в компании, где курят траву. Ненавижу вообще просто! Я просто себя чувствую в клубе даунов. Не понимаю этого прикола. Вот. Меня это бесило. И вот однажды этот хренов наркоман-романтик у меня телефон украл. Мы встречались тогда. У нас был экватор. Я пригласила всех к себе домой, ну добрая деваха. Молодец ваще! Зашибись просто. Больше никогда это делать не буду. Пригласила кучу одногруппников, и этот мой был. Мы все пили до 6 утра. А потом в 7 утра я вижу, что телефона нет. Сотового. Айфон. Мечтала о нем. Ваще. Полтора года. Родители подарили. А его нет. И я реву. Маме говорю: «Мама, у меня телефон пропал». Она говорит: «Дак это твой нарик. Ты не понимаешь? Это твой нарик». Я говорю: «Мама, нет! Ну ты че, ты издеваешься? Это же глупо звучит, что, господи, мой парень украл у меня телефон». Она говорит: «Дак это он. Поверь мне, я просто чувствую, что это он». «Нет!» «Я щас тебе докажу». Берет телефон, звонит, говорит ему: «Привет, значит, такая ситуация, ну, я знаю, что у моей дочери пропал телефон… У нас дома стоят камеры…» Это была ложь. У нас нет камер. Она говорит: «У нас в квартире камеры. Пока я не посмотрела их и не увидела, что там, скажи – это ты взял? Я никому не скажу, это останется между нами, никто об этом не узнает. Моя дочь не узнает». Она при мне звонит естественно. Она ненавидела его. «Дочери не скажу, никому не скажу, это ты или нет?» Он говорит: «Да, это я!» Я сижу, у меня просто так вот…у меня ваще… все… у меня перевернулся мир… я ваще охренела. Мама говорит ему: «Ну, что делать будем? Возвращай, она очень любит этот телефон, очень его хотела, и мы на него копили…» Он говорит: «Вы знаете, у меня нет денег, чтобы отдать». После этого случая я отходила месяца три. Сидела и смотрела в потолок. Со стороны анализировала, что я делала… Я сбегала из дома, ездила в Краснокамск… Он в Краснокамске жил. Я сбегала из дома, уезжала к нему. У меня мама звонила всем моим друзьям: «Где моя дочь?» У меня родители ненавидели этого нарика, а мне же нужно было к нему ездить, я же его любила. Намучила, конечно, родителей, жесть. Ну вот. Такая любовь была. Я еще помню момент. Однажды меня мама побила шапкой по лицу, потому что я уехала к нему и не сказала, и выключила телефон, чтобы меня не искала мама… хотела побыть со своим... И вот. Наутро я пошла на автовокзал, чтобы поехать домой, ну меня мой провожал. А около автовокзала стояла машина. Мама с папой в ней. Сидят. Это ваще. Мы думали, что мы сдохнем от страха. Просто обоссались. Нарик мой ненаглядный такой говорит: «Слушай, может, ты попозже поедешь?» Я говорю: «Ты че издеваешься? Меня сколько родители здесь будут ждать еще?» Он был очень трусливый, убогий совершенно. И мы подошли туда. Выходит папа… Папа у меня спокойный, никогда не орет. Он сказал: «Доченька, ну сядь в машину». Я села в машину. Ну, вижу, что у них разговор. Папа спокойно, а этот… Ну я вижу, что его так… Ну… Я вижу, что он ему нехорошее что-то говорит… Моему нарику. Я села в машину и говорю: «Мам, привет». Нет ответа. «Привет». А она впереди сидит. Не отвечает. Потом в какой-то момент она просто поворачивается, и давай меня шапкой… «Да как ты могла, да я ночь не спала! Оглянись, где ты – в деревне какой-то, с каким-то убогим…» В общем, что она мне только не наговорила. А папа…Я потом узнала, что он в итоге моему ненаглядному сказал: «Если я тебя еще раз увижу рядом с моей дочерью, я тебя повешу». Спокойным таким тоном… Мой сказал: «Да, хорошо». И ушел. И позвонил мне вечером. И мы продолжали встречаться. Родители не знали. А потом, когда телефон… Тогда маме пришлось сказать, что этот нарик был. Папе не сказали. С мамой скинулись и купили мне новый такой же. Папа не знает до сих пор. Папа много чего не знает.
Такая вот любовь была. А потом Пашка появился, и мы с ним… дружили, и мне похер было. С Пашей, конечно, познакомились мы круто. Нам было 11 лет, мы поехали… в общем, у меня есть сводная сестра. Мы были одного возраста… Ну, мы и сейчас одного возраста. Ну вот. В 11 лет мы поехали в Гелинжик. Я с ее классом поехала. Вот там был Паша. И как-то так получилось, что мы… Ну, мы ехали 3 дня в поезде в плацкарте. Без душа какбы три дня, ниче? Это было ужасно. Вот. И-и… Я просто с детства всегда с мальчиками больше люблю общаться, у меня с девочками как-то особо не получалось. Вот. И я там задружилась с Пашей, и мы очень хорошо дружили, потом Паша в меня влюбился. И когда мы приехали обратно в Пермь, было 14 февраля, и он мне подарил ящик киндер сюрпризов… Мило, да? Мы с ним, знаете, раньше мода была всегда по домашнему телефону разговаривать? И мы с ним по несколько часов разговаривали по домашнему телефону. Вот. А потом я переехала в центр города, и у меня поменялся домашний телефон. И он не знал, где его достать. И мы перестали общаться. Но тут, где-то 4 года назад он меня добавил вконтакте, нашел каким-то образом, поздравил с днем рождения. Вспомнил, что у меня день рождения! Странно, да? Сейчас же только если дата твоей днюхи висит в контакте поздравляют… Вот. И мы с ним увиделись. Вот. И с этого момента ни дня не было, чтобы мы не общались. И как-то я поняла, что это настолько мой человек, что уже вообще дальше некуда. Мы до сих пор дружим. Он сейчас живет в Голландии. Вот. Он очень умный просто. Вообще. В хлам. Он окончил школу с золотой медалью. Потом он закончил с красным дипломом вышку. Потом после вышки он выиграл грант на бесплатное обучение, у него сейчас стипендия полторы тысячи евро в месяц и он бесплатно живет в Голландии, вот, и учится. Получает магистратуру в экономике. Вот. Не хочет жить в России, ну я его прекрасно понимаю. Ну, ему там хорошо, ему там лучше, он считает, что там хорошо. Поэтому мы сейчас только по скайпу переписываемся. Нет, мы не встречаемся. У нас вообще очень странные были отношения, ну я не могу это объяснить. Мы дружим, но мы оба понимаем, что у нас немного какбы уже не дружба. Он просто очень… Он из бедной семьи, очень. То есть, у него мама только работает, папа непонятно чем занимается, додик, короче… Не очень хороший человек. И Паша просто поставил себе цель, что он выберется из этого всего. И я ему как-то устроила истерику, почему мы не встречаемся, да че за фигня, ты че дурак… Ну, в общем… Вот. И он мне сказал: «Ты же понимаешь, что я не могу, у меня нет денег, я щас сам за себя. Я не могу тебе подарки делать, куда-то сводить. Я не могу нашу поездку оплатить куда-нибудь». Он считает, что отношения – это ответственность. Он сказал, что щас не может. У него нет средств. Ему нужно карьеру строить. То есть ему не до этого сейчас. Вот. Да и на расстоянии это бред. Но я знаю, что у него чувства есть. Это даже не обсуждается.
А тут недавно он сказал, что приедет ко мне в Питер на неделю. Прикиньте! Ради него устроилась на подработку бариста. Красивое слово. Лучше, чем продавец. Вот. Хочу, чтобы у Паши челюсть по земле волочилась, когда меня увидит. Записалась к стилисту, выбрала платья…
Стук в окошко. Девушка идет отдавать кофе и говорит:- Хорошего дня! Ох, как папа ругался, когда я собралась уезжать. Ни в какую не хотел отпускать. Я когда собралась переезжать, бабушка в слезы естественно. Дедушка... Ну ему все равно, по сути, главное, чтоб аккуратно себя вела, смотрела по сторонам, когда перехожу дорогу, особенно железную. А мама меня поддержала. У мамы всю жизнь была мечта уехать из Перми. Ну, я рассказывала, что она в Краснодар уезжала. Она просто, ну, тоже чувствовала то же, что и я, что ей тесно там, некуда сходить, не с кем познакомиться. Ты уже всех знаешь… Ну… Деревня. То есть, ты понимаешь, что ты работаешь, пашешь пять дней в неделю, а потом в выходные понимаешь, что тебе некуда сходить, нечего нового посмотреть, потому что ты везде уже был, все видел. Ничего не меняется. В общем, никакого развития там для себя… Ну… Я не вижу. Ничего не делается такого, что могло меня удержать. Мама говорила: «Езжай, езжай. Я понимаю, что будет тяжело тебе, но…» Но в Перми будет то же самое. Потому что ты закончил высшее образование, тебе нужно снимать квартиру, искать работу, но ты… Ты не знаешь, для чего ты все это делаешь. Зачем ты работаешь, если ты знаешь, что тебе некуда потратить деньги, грубо говоря, да? То есть, ты понимаешь, что ты тратишь деньги на еду, выпивку там, ну на то же самое каждый раз… Я не знаю, мне кажется это странно. Надо чтобы целей больше было.
Стук в окошко. Девушка идет отдавать кофе и говорит:- Хорошего дня! Я не люблю страдать. Я позитивный человек. Просто многое было, и долгое время, и чувствовала себя каким-то рабом лет до 14, и оно не уходит никуда. Не получается радоваться, я не знаю почему…Оказалось, что радоваться самое сложное для меня.
Я боюсь приобрести характер отца, какие-то такие черты его. Из-за этого я пытаюсь максимально не конфликтно общаться с людьми, максимально пытаться всем помочь. И ну… Мне надо чтоб любовь была вокруг.
Мне надо, чтобы со мной кто-то говорил. Нельзя мне наедине с собой находиться. У меня очень сильное самокопание вплоть до того, что мне не хочется жить. Типа я не тем занимаюсь, что все не так.
Раньше снились кошмары, связанные с детством. Был период, когда мне снился один и тот же, что мама опять возвращается к отцу.
Да они развелись. Давно мама развелась с ним, а потом вернулась к нему, и они уже жили так… Как разведенные, но жили вместе. Ну, она любила его. А отец нам не раз говорил, что если б не вы, мы бы с матерью были счастливы. И он во сне повторяет это: «Я же говорил, что все будет так, как нужно мне». И мне все время это снилось, и был страх. Был страх, что с мамой может что-то случиться. Что она умрет. И мне снились эти штуки. И мама все время умирала во сне. Звонила ей заплаканная: «Ма, все нормально?» А теперь это прошло. Сейчас уже как-то взрослей я стала. Появилось спокойствие какое-то. Как будто то время, когда я жила в этой деревне – это была другая жизнь. Она должна была быть, чтобы я стала такая, какая я сейчас. И может это для чего-то нужно. Вот. Появилось спокойствие, что у нас есть будущее.
У меня папа вообще не пил не курил.
(Пауза) Одно время он меня очень сильно бил. Стабильно 2-3 раза в неделю. Вот. И я записалась во все кружки, в которые только можно, чтобы дома не сидеть, приходила очень поздно. И один день я пришла домой с танцев в 11 часов вечера. И я села делать уроки. Не помню, класс, наверное, 6-5. И я села делать уроки, а он дома сидел весь день, ничего не делал, не работал тогда. Он подходит ко мне, а я сижу, уроки делаю. «Почему, - говорит, - посуда не помыта?» Я сказала: «Ты целый день дома, я только пришла, мне надо уроки сделать, ты не мог помыть посуду?» Ну, он начинает кричать, что это моя обязанность. Брат был еще дома. Вот. И, в общем, он схватил меня и в очередной раз начал меня очень сильно бить. Это продолжилось на кухне. Он меня швырнул в посуду как котенка, начал бить и говорить: «Мне что перестать? Скажи папочка перестань. Скажи тебе больно, да?» Вот. Потом… Зима была… Я как-то вырвалась. В одной пижаме была. И я выбежала, побежала по снегу босиком далеко. И я только потом вспомнила, что я там брата оставила. И я знала, что он на нем отыграется 100%. Брат младше. На полтора года. Вот. И я добежала до школы. Все ноги моментально околели, и я села на крыльцо на попу, где снега не было. И я села, ждала, когда утихомирится, когда погаснет свет в доме. Я не знаю, сколько я сидела. Слез не было. Было состояние какое-то окаменевшее и осознание того, что происходит. Потом я дождалась, когда погаснет свет. Стало совсем холодно. Я вернулась домой. Зашла и потихоньку стала красться. Сначала я пыталась отогреться у батареи, а потом пошла в спальню. А брат не спал, он ждал меня. Я показываю ему, что тихо, что ну это… Нам могло попасть даже за то, что кровать скрипит и мешает ему спать. Мы легли, и я говорю ему: «Все, засыпай-засыпай». И он почувствовал, что я рядом и уснул. А я лежала… Окно прям так было… И луна… И какое-то такое внутреннее спокойное состояние… Это продолжалось каждый божий день… А дома не было… И я поняла что… Ну что я не могу… И… Я, в общем, решилась. Подумала, пусть меня лучше посадят… Ну зато это закончится. Брат уснул, и я встала, прокралась на кухню. Взяла огромный столовый нож. Вернулась обратно. Наша спальня была проходная. Вот. Тихо было. Я пошла к нему, и я стояла над ним, и он лежал. И я думала… Ну один мах и все закончится… Ну… Как бы каждый раз ходить с синяками в школу я уже не могу… Ну я стояла и… А потом я вспомнила про маму, ну что она его любит. Для нее это, наверное, будет удар сильнее, чем для него. И, в общем, я не смогла… Отнесла нож обратно и легла спать, и все… Зная, что вообще ничего нельзя сделать…
Стук в окошко. Девушка идет отдавать кофе и говорит:- Хорошего дня! Я тут короче подумала. У меня тут своя теория. Есть люди, которые рождаются с какой-то страстью и мечтой, и они идут к ней, и все в жизни делается ради нее. Они чувствуют свое призвание. А есть те, кто идут на работу и боятся оттуда уйти, и тоже достигают успехов, ну естественно из-за времени, но эта работа не их призвание. А есть люди неопределившиеся. Их дофига сейчас. Мой путь – это направление призвания, путем проб разных работ, профессий. У всех есть призвание. Свое я еще не нашла.
Да ведь я пошла на журналиста учиться, потому что на телек хотела, во-первых. Во-вторых, я писала стихи всегда, дневники всякие. Я писала каждый день, что со мной происходило. Ой, мы до слез ржали с девочками, когда перечитывали. Даже не буду рассказывать, там вообще жесть. Я считала, что охрененно пишу. Мне до сих пор друзья говорят, что я охеренно пишу. Они просто не знают, что такое охеренно писать. Я писать люблю. Любила. Ну, нет, люблю. Но только про то, что мне нравится…
Вот про бабушку, например. Бабушка же вообще дегенерат у меня. С ней столько историй абсолютно бредовых. Я помню только две. Я их всегда всем рассказываю, чтобы люди понимали, кто такая моя бабушка. Короче, первая история. Значит, бабушка мало зарабатывала, когда мама в школе училась. Но она всегда маму одевала хорошо. Это для нее главное было. А тогда белых вещей вообще почти не было. Ну, белую ткань сложно было достать. Мама всегда ходила в белом. Белые платьишки там…ну вот. Однажды бабушка купила маме белое платье. Ну, это вообще, ну, дофига стоило… Ну… Заморское. Однажды бабушка приходит домой и говорит: «Ну, мама…» То есть моей маме она говорит: «Давай доча, собираемся, надо сходить туда-сюда там… в парк погулять». Открывает шкаф, платья нет. «Ну че, где платье?» «Слушай, я отдала его Любе». Ну, подружке… Моей крестной. «Любе отдала… Она на свидание пошла, ей нужно было что-то красивое». А мама сама ни разу его не носила. И бабушка спустилась вниз там к лавочкам у подъезда и ждала, когда придет Люба. Когда пришла Люба…это было уже поздно…часов 11…пришла Люба, и бабушка видит, что она в платье…и говорит: «Привет»… «Здравствуйте, тетя Валя». «Снимай!»… «В смысле?»… «Ну, снимай платье»… «Че, прямо тут? Можно я к вам-то поднимусь?»… Бабушка сняла с нее платье на улице. Люба пошла домой голая. В трусах! Ребенок! Понимаете вообще, нет? Вот такая бабушка. А еще однажды она забросала… ой это вообще… Мы, короче, ехали в автобусе…и бабушка…в общем, очень тесно было, и бабушка… а мы жили тогда в Закамске… Мы ехали от центрального рынка до Закамска. Была жесткая толкучка, и бабушка пыталась кондуктору за проезд передать постоянно. А та проходила просто мимо и все. В упор мимо нас, ну, в общем, вообще никак. Короче, осталось там 3 или 4 остановки, и кондукторша подходит к нам и говорит: «Вы заплатили за проезд?» Бабушка говорит: «Нет, мы вам хотели отдать…» «Ну, штраф. Штраф платите. Вы почему едите и не платите за проезд?» Ну, короче, она там сказала типа 100 или 150 штраф… А вы уже как бы поняли, кто моя бабушка, да? Бабушка принципиально сказала: «Я не буду платить штраф. Какого хера? Я тебе…» Тебе! Она ко всем на ты сразу… «Ты вообще…» Короче, она начала на нее орать… и женщина говорит: «Вы что, не можете заплатить 150 рублей? Это моя обязанность с вас взять их». И бабушка знаете что сделала? Она достала такой большой кошелек, с огромным количеством мелочи. Она так спокойно открывает кошелек и высыпает всю мелочь ей на голову. «На, подавись» и вышла. Не на своей остановке. И пошла пешком. Круто, да?
На, подавись!
Стук в окошко. Девушка идет отдавать кофе и говорит:- Хорошего дня! Бабушка… У меня бабушка может все! Однажды, она достала билеты на самолет в Москву, когда их не было. Понимаете вообще? Она приходит… Мама ваще была в шоке… Она приходит в аэропорт и говорит: «Короче, мне надо вылететь через 2 часа в Москву, нужны два билета, вот я и дочь». Ей говорят: «Девушка, у нас нет билетов на этот рейс». «Есть». «Девушка, вы не понимаете, у нас нет!» «Есть». Просто, спустя час разговора у нее были билеты. Нереально. Она может все. Только секреты хранить не умеет.
Когда мама заболела раком, папа начал сильно пить. Довел себя до такого состояния, ну нереально просто. И маму доводил, короче. Деньги из дома тащил, все пробухивал где-то. И бабушка на него очень ругалась сильно, потому что он ну ваще никак маме не помогал, только хуже делал. Ей поддержка нужна. Я в Питере, брат в универ поступает. И вот. Я, значит, стала папу защищать, ну какой-никакой, а семья же, кровь типа одна. И тут бабуля говорит: «Че ты его ваще защищаешь? Ты помнишь, как он к тебе относился плохо?» Я говорю: «И че? Он мне типа не родной? Не кровь типа одна?» А у меня так получилось, что непонятно вопрос задаю или утверждаю. И тут она мне: «А ты откуда знаешь?» Ну, вот так я узнала, что мой папа – не мой папа. А мой в Краснодаре где-то живет. Или жил, не знаю. И тут посыпались на меня остальные правды. Как будто одной мало. Приехал Паша. Я вся самая красивая, продумала культурную программу. Не виделись миллион лет! Думала, едет предложение делать. Позвал в ресторан дорогущий. Берет за руку. И такой: «Я давно хотел тебе сказать, да все не мог решиться. И вообще, мне кажется, что такие вещи надо говорить в лицо. Я – гей!» Неделю зареванная ходила. Неделю! А дома еще соседка… мало того, что она с байкером встречается, который у нас прописался, так еще и сама в какой-то секте состоит, и меня склоняет. И байкер ее меня склоняет, пока та молится… И я склонилась. Ну, на байке покатал, всегда мечтала попробовать.
Стук в окошко. Девушка идет отдавать кофе и говорит:- Хорошего дня! Когда я узнала, что у мамы рак, сразу создала группу вконтакте для сбора средств. Писала туда каждый день! Умоляла о репостах. Я раньше часто видела объявления, но проматывала их, потому что… не знаю, думала, что развод очередной. Многие так думают. Пришлось продать квартиру, машину, дачу. Это же столько денег! Я, естественно, вернулась! Всю дорогу в поезде укачивало, еще воняло дошираками. Как я раньше этого не замечала…
Стук в окошко. Девушка идет отдавать кофе и говорит:- Хорошего дня! Я часто Питер вспоминаю. Может, когда-нибудь вернусь туда. Или если ребеночек мой захочет туда переехать, я ваще только «за» буду! А пока мы с бабулей живем. Брат недавно приезжал в гости. Он же в Москву переехал, чуть ли не профессор там. Привез книжки почитать, знает, что я люблю читать. Да и писать люблю…Он же стихи мои взял с собой, обещал там показать кому-то. Может, напечатают, и я добьюсь своего, наконец. Вот одну на днях дочитала из тех, что привез. Я себе даже переписала концовочку, опубликовала пост на стене, можете там посмотреть. Вот:
«Маша. О, как играет музыка! Они уходят от нас, один ушел совсем, совсем навсегда, мы останемся одни, чтобы начать нашу жизнь снова. Надо жить... Надо жить...
Ирина. Придет время, все узнают, зачем все это, для чего эти страдания, никаких не будет тайн, а пока надо жить... надо работать, только работать! Завтра я поеду одна, буду учить в школе и всю свою жизнь отдам тем, кому она, быть может, нужна. Теперь осень, скоро придет зима, засыплет снегом, а я буду работать, буду работать...
Ольга. Музыка играет так весело, бодро, и хочется жить! О, боже мой! Пройдет время, и мы уйдем навеки, нас забудут, забудут наши лица, голоса и сколько нас было, но страдания наши перейдут в радость для тех, кто будет жить после нас, счастье и мир настанут на земле, и помянут добрым словом и благословят тех, кто живет теперь. О, милые сестры, жизнь наша еще не кончена. Будем жить! Музыка играет так весело, так радостно, и, кажется, еще немного, и мы узнаем, зачем мы живем, зачем страдаем... Если бы знать, если бы знать!»
Я там немного подсократила и музыку бодрую вставила, под которую жить хочется. Ведь жить-то хочется, не смотря ни на что. Лайк!
Конец
Осень, 2016г.
